Interview 2
Е.П.
Я родилась в 1949 году в Биробиджане, столице еврейской автономной области. Решение для основания такой области, как места совместного проживания евреев, было принято в 1934 году. Израиля тогда ещё не было и многие евреи, в том числе мои родители, поверили, что эта забытое Богом место, на болотистой местности, где зимой температура опускается до 40 градусов, где всё надо было, фактически, строить с нуля, действительно, станет их родиной. Еврейской родиной. Местом, где не будет антисемитизма. Туда поехали молодые, активные, национально-мотивированные люди. Конечно, в действительности, вся эта затея, построить еврейскую страну, малую Землю Обетованную оказалась сплошной липой. Ничего, по настоящему, еврейского там не было. Тот же государственный антисемитизм и то же преследование религии. Но витрина, особенно для постороннего взгляда, была оформлена на еврейский манер. Идиш- второй государственный язык после русского. Первый секретарь КПСС- еврей. Выпускалось пару газет и журнал на еврейском языке. Эту показуху у нас, вы помните, делали вполне профессионально.
После школы я поехала в Москву поступать в медицинский институт, но не поступила. Не поступила и на следующий год. Только на третий раз моя мечта сбылась и я стала студенткой 1-го мединститута. Много позже, когда уже работала врачом в московской больнице, главный врач, в прошлом доцент Первого мединститута, рассказал, что ему приходилось не раз принимать экзамены. « В правом углу экзаменационного листа, рассказал он мне в минуту откровения, - у евреев стоял определённый цифровой код. Этот код предполагал более строгое и более придирчивое отношение к абитуриенту». Почти как жёлтая звёзда, выделяющая потомков Авраама в нацистское время.
Что было еврейского в моей жизни? Признаться, не так уж много. Знаю только по рассказам мамы, что мои дедушка и бабушка по материнской линии были глубоко религиозными людьми. Они во время войны не успели эвакуироваться и, вместе с другими родными, были отправлены в концлагерь. Дальнейшая судьба неизвестна, хотя и предсказуема.
Уже студенткой, в конце 60-х встречала некоторые еврейские праздники ( особенно часто Симха -Тора) на улице Архипова. Возле синагоги. Там во время одного из таких праздников познакомилась и с мужем.
Конечно, переживала и переживаю за судьбу Израиля. Исколесила Святую землю вдоль и поперёк, что, собственно, не очень сложно, так как страна крошечная. И, вместе с тем, красивая, живая, живущая напряжённой, полнокровной жизнью. Там живут мой брат и папа. Там я чувствую себя почти как дома. Поехали не в Израиль, а в Германию, в основном, потому что боялись за судьбу сына, которому непременно пришлось бы пойти в армию и, возможно, воевать. Войны для Израиля, как и террористические акты стали делом почти обыденным…
Приехав в Германию вступила вместе с мужем вступила в еврейскую общину. Почти 10 лет проработала там в качестве социального работника. Побывала на многих религиозных семинарах, посещала занятия раввина. Так что теперь мои знания иудаизма и еврейских традиций стали значительно больше, чем на бывшей родине. Не скажу, что теперь веду еврейский образ жизни, но свечи в Шаббат зажигаю. Отмечаем в семье некоторые еврейские праздники.
С антисемитизмом здесь не сталкивалась. Да и, признатьтся, общение моё с коренными немцами достаточно ограниченное. Вспоминается только один эпизод. Который наблюдала сама. В Магдебурге мимо еврейской общины прошло человек 50-60 неонацистов. В чёрных куртках и тяжёлых армейских ботинках. Время от времени они по сигналу местного фюрера они громко выкрикивали а такт шагам: « Мы антисемиты» Было страшновато и неуютно…